Смерть предпочитает блондинок [Вероника Викторовна Рыбакова] (fb2) читать постранично, страница - 88

нравилось к ней заходить — и потому, что она шла на поправку, и потому, что толково и внятно объясняла ему все тонкости своего самочувствия, без всякого ложного стеснения и глупого кокетства, и потому, что он всей душой желал ей поправиться.

Поначалу доктору казалось, что ему нравится с ней болтать, потому что она и в больнице ведет себя как настоящая женщина и совсем не похожа на других пациентов.

Потом понял, что ждет встреч с ней, и очень испугался. Она была яркой и звездной женщиной по определению, по призванию — даже в больничных бинтах красивая, даже слабенькая телом — великодушная, остроумная.

Он вспомнил, как ее мать умоляла его спасти дочку — иначе у них с мужем на руках останется ее больной ребенок. Он знал диагноз ее сына и понимал, что молодая женщина вдвойне обязана жить.

Кузиков держал в своих руках ее жизнь той мартовской ночью, когда ее оперировал, — жизнь, которая чуть не ушла тогда из нее, но он сумел ее схватить, вернуть ей. Он никогда не сдавался.

Теперь ее здесь не было. В ее палате выздоравливал разбившийся на мотоцикле парень. А в жизни доктора образовалась пустота, которую прежде заполняла прекрасная Жанна Нежных, стюардесса по имени Жанна, как он иногда ее поддразнивал.

Странное имя выбрала ей ее мать. В этой женщине было что-то такое, что наводило его мысли на романы Виктора Гюго и Дюма, заставляя вспоминать описания Версаля, Тюильри, Булонского леса и то чудесное время, когда в пятом классе он запоем читал про мушкетеров.

Жанну хотелось спасать из плена, от коварных кардиналов и наемных убийц в черных плащах. Ее профиль подошел бы к готическим окнам и каменной кладке старинных замков, а одеваться ей стоило бы в прекрасные, темного бархата платья с кринолинами и корсетами, которые он видел на портретах восемнадцатого века.

По его мнению, ей подошли бы жемчужные нити в волосах и украшение с названием фероньерка — цепочка с крупным камнем, ниспадавшая из пышной прически на лоб.

В дверь ординаторской поскреблись, и послышался нежный голосок:

— Андрей Егорович, к вам можно на минуточку?

Кузиков повернулся и ответил:

— Войдите.

Дверь открылась, и в комнату вошла Жанна Денежных собственной персоной. В руках у нее был букет из ярких, оранжевых и красных, острых, как воронки, цветов в обрамлении красивых пальмовых листьев.

— Андрей Егорович, добрый день! Я не займу у вас много времени!

Сияющая и веселая Жанна Денежных стояла на тонких каблучках посреди кабинета и ожидала приглашения присесть.

— Рад вас видеть, Жанна! Присаживайтесь, — произнес доктор Кузиков. Он смотрел на нее восхищенно и весело, потому что она вошла в комнату как раз в тот момент, когда он в воображении вызволял ее из темницы в крепости, и такая, какой он ее еще никогда не видел. — Какими судьбами?

Это был не вопрос, скорее выражение восторга.

— Соскучилась по больнице! Скоро выходить на работу, времени не будет! Так захотелось еще раз поблагодарить вас за все! — Жанна сияла и сверкала: ее глаза блестели, улыбка лучилась счастьем. На ней были светло-серое платье с вырезом, светлый распахнутый плащ и легкий шарфик, и от нее пахло каким-то раем.

Андрей смотрел на нее весело, полуоткрыв рот — как ребенок, которому впервые подарили калейдоскоп или там машинку с мигающими фарами.

Жанна принялась весело болтать, рассказывая ему, как она себя чувствует, что думает делать дальше и в каком она восторге от погоды и весны.

Он кивал и смотрел на нее. А она смотрела на него. Затем, примолкнув, Жанна посмотрела куда-то в сторону, а он изловчился и сказал:

— Жанна, скоро майские праздники, а вы выглядите еще бледновато. Сказать вам, почему? Вы не дышите свежим воздухом. Можно мне пригласить вас на майские праздники к нам на дачу — познакомлю вас с моими друзьями, с мамой, погуляете в лесу. У нас отличный участок, с соснами, еще и к реке есть выход. Я там сплю, как ребенок, — такой там воздух!

— Отличное предложение! Не думаю, что откажусь, — отозвалась Жанна.

Она повернулась к нему и смотрела прямо в глаза, а видела деревянный домик и лес на Николиной Горе, и маленькую пожилую сероглазую женщину в вязаном пальто у калитки, и рыжего сеттера. Жанна видела много-много светлых дней впереди, которые складывались в долгие и счастливые годы, и слышала голоса двух детей, мальчика и девочки. Мальчика в школе дразнили из-за фамилии Кузиков, а девочку — не дразнили.

Она видела, видела и видела этот нескончаемый, строгий, ясный свет — ненависть к боли и вражду со смертью, и теплые сумерки в осеннем саду, и двух стариков, рука в руке, на скамейке среди желтых листьев.

— Даже вернее сказать, соглашаюсь прямо сейчас! — улыбнулась она и достала мобильный, чтобы внести туда все его телефоны.