Круг иных (The Society of Others) [Уильям Николсон] (fb2) читать постранично, страница - 74

алтарь кладут жизни других людей. И, несмотря ни на что, мне страшно от собственного могущества, хочется спастись, спрятаться в нору, укрыться в безлюдном одиночестве: меня не отпустили страхи, я все еще боюсь того, кто преследует меня с самого рождения. Но свобода придет. Теперь недолго ждать. Я затем сюда и явился.

Ухожу, оставляя за спиной стрелков в черных куртках и стрекот автоматов. Меня даже не пытаются задержать. Спускаюсь по каменной лестнице в зал и бреду к широким дверям парадного входа, прокладывая себе путь среди павших и умирающих. Под арку, на узкий мост, выводящий на дорогу. Слышу, как впереди кто-то хлопнул дверью, оживает мотор, вспыхивают фары. «Мерс» увозит моего преследователя. Жертва пробудилась ото сна и теперь опасна: охотнику время спасаться.

Серый автомобиль скрывается в промозглой ночи. Перехожу на другой берег, и шаги гулко отзываются на деревянном настиле моста. Двигаюсь быстро, но не бегом – мне больше некуда торопиться.

Бреду вдоль берега замерзшей реки, вхожу в город. Огни погасли, в витринах кафе царит мрак. Иду куда глаза глядят – все равно судьба выведет меня на нужный виток, укажет верный путь.

По длинной темной улице, где я уже бывал, к порогу, который я уже видел. Дверь распахнута. В темный вестибюль, по холодному мраморному полу к закрытой внутренней двери. Открываю ее, вхожу в комнату, которую мне уже никогда не забыть.

Стены увешаны рядами книжных полок. В центре – длинный стол. К нему придвинуто кресло. На столе лежит пистолет. Царящий здесь полумрак нарушает лишь свет, льющийся из чуть приоткрытой двери в дальнем конце комнаты. Сажусь за стол, беру пистолет и жду.

Он входит через заднюю дверь, оставляя ее приоткрытой. Неторопливо направляется к креслу в противоположном конце стола и садится, безмолвно потупившись. Смотрю на него, и мне словно передаются его злость и одиночество. Тут он поднимает голову и устремляет на меня неподвижный взгляд – и только теперь, немного привыкнув к темноте, я впервые вижу лицо. Нет, даже не впервые. Это лицо чудится мне в каждом окне, я принужден видеть его повсюду, куда бы ни направлялся, и страшусь его, ведь оно принадлежит мне. Как ревнивый любовник, этот охотник преследовал меня всю мою жизнь, заставил меня любить его одного, дал понять, что, кроме него, для меня никого в целом мире не существует. Но он обманул, лишил меня свободы, и теперь я расправлюсь со своим тюремщиком, освобожусь от постылой опеки. Все, что случилось потом, – мой проступок, вините меня одного.

Незачем давать ему имя. Если вам обязательно надо знать, как его зовут, считайте, что он ваш тезка – так же, как я сейчас нарекаю его в свою честь.

Он мне улыбается, ему больно улыбаться. Беру в руку пистолет и прицеливаюсь. Теперь остается одно: крохотное усилие воли. Он видит, что на него наведено оружие, но не пытается спастись. В нем не осталось воли к жизни.

Спускаю курок, единожды.

Чпок! Я думал, будет громче.

Открываю дверь, которая всегда была открыта, и выхожу на длинную улицу, что ведет к родной земле. Делаю шаг, и он отзывается поступью множества ног. Делаю первый вдох, и он усиливается вдохами легиона. Теперь я – один и многие. Иду по тропе, исхоженной тысячей людей, но для меня это впервые. Я ухожу туда, где родился и вырос, в те края, которые стану открывать для себя заново.

Так начинается таинство тернистого пути домой.