КулЛиб - Классная библиотека! Скачать книги бесплатно
Всего книг - 706300 томов
Объем библиотеки - 1348 Гб.
Всего авторов - 272776
Пользователей - 124657

Новое на форуме

Новое в блогах

Впечатления

iv4f3dorov про Соловьёв: Барин 2 (Альтернативная история)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
iv4f3dorov про Соловьёв: Барин (Попаданцы)

Какая то бредятина. Писал "искусственный интеллект" - жертва перестройки, болонского процесса, ЕГЭ.

Рейтинг: +1 ( 1 за, 0 против).
a3flex про Невзоров: Искусство оскорблять (Публицистика)

Да, тварь редкостная.

Рейтинг: 0 ( 1 за, 1 против).
DXBCKT про Гончарова: Крылья Руси (Героическая фантастика)

Обычно я стараюсь никогда не «копировать» одних впечатлений сразу о нескольких томах, однако в отношении части четвертой (и пятой) это похоже единственно правильное решение))

По сути — что четвертая, что пятая часть, это некий «финал пьесы», в котором слелись как многочисленные дворцовые интриги (тайны, заговоры, перевороты и пр), так и вся «геополитика» в целом...

В остальном же — единственная возможная претензия (субъективная

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).
medicus про Федотов: Ну, привет, медведь! (Попаданцы)

По аннотации сложилось впечатление, что это очередная писанина про аристократа, написанная рукой дегенерата.

cit anno: "...офигевшая в край родня [...] не будь я барон Буровин!".

Барон. "Офигевшая" родня. Не охамевшая, не обнаглевшая, не осмелевшая, не распустившаяся... Они же там, поди, имения, фабрики и миллионы делят, а не полторашку "Жигулёвского" на кухне "хрущёвки". Но хочется, хочется глянуть внутрь, вдруг всё не так плохо.

Итак: главный

  подробнее ...

Рейтинг: 0 ( 0 за, 0 против).

Не позже чем через десять минут [Джек Ричи] (fb2) читать онлайн


 [Настройки текста]  [Cбросить фильтры]



В руках у меня была шляпная коробка, тщательно завернутая в обычную коричневую оберточную бумагу.

Я вошел в просторный вестибюль муниципалитета и поспешил к лифту. Несколько полицейских встречали посетителей пристальными взглядами. Мой сверток, по-видимому, вызвал у них повышенный интерес, однако никто не сделал попытки задержать меня.

На третьем этаже в коридоре также стояли полицейские. Не обращая на них внимания, я спокойно проследовал в конец коридора и распахнул дверь в приемную мэра. В углу за столом сидел подтянутый молодой человек. Его взгляд с беспокойством скользнул по моей коробке.

— Чем могу быть полезен? — поднялся он.

— Мне бы хотелось немедленно видеть мэра.

Молодой человек нервно облизал губы.

— Вам назначена встреча?

— Если бы она была назначена, я бы так и сказал. — Я взглянул на часы. — Однако поторопитесь. Мне необходимо видеть его не позже чем через десять минут.

— Одну минуточку, — попросил он и поспешно юркнул в соседнюю комнату. Громко щелкнул английский замок.

Я присел на кожаный диван, а коробку аккуратно положил на колени. Прошло минут пять, прежде чем дверь в коридор осторожно приоткрылась и высокий человек в синем костюме нерешительно остановился на пороге. Из-за его спины вытягивали шеи полицейские. Он внимательно посмотрел на коробку, затем на меня, очевидно, оценивая ситуацию. Потом жестом приказал полицейским удалиться, бочком протиснулся в приемную и захлопнул за собой дверь.

— Это вы хотите видеть мэра Петтибона?

— А вы и есть мэр? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нет. Я лейтенант Ваймар. А зачем вы хотите видеть мэра?

— Это мое личное дело.

Последовала неловкая пауза. И тут уши лейтенанта начали описывать круги наподобие радаров, пока не зафиксировали направление, откуда исходил встревоживший его звук. Он указал на коробку.

— Эта штука что, тикает?

Спорить было бесполезно. «Эта штука» действительно тикала. Причем, как назло, коробка соскользнула с моих коленей, но в последний момент мне удалось ее поймать. Подняв глаза, я увидел, что лейтенант зажмурился. В конце концов он пришел в себя и с трудом выдавил:

— Что в этой коробке?

— Это тоже мое личное дело. — Я снова посмотрел на часы. — Повторяю, что я должен видеть мэре в течение ближайших десяти минут. И не секундой позже.

Он, казалось, немного приободрился.

— Десяти минут? — Лейтенант сделал несколько шагов вперед. — К сожалению, мэр сейчас очень занят. Не могли бы вы зайти немного попозже?

— Нет. — Я положил коробку на диван рядом с собой. — Если мне не удастся встретиться с мэром немедленно, я полон решимости…

В эту секунду Ваймар, как пантера, бросился к моему свертку, схватил его и в мгновение ока отскочил, распахивая дверь в коридор.

— Быстро! Кто-нибудь, принесите ведро воды! Эта штука может сработать меньше чем через десять минут!

Я последовал за ним.

— Эй, что все это значит?

Он не обращал на меня ни малейшего внимания.

— Черт побери, давайте же воду!

Краем глаза я заметил, как полдюжины полицейских бросились врассыпную. Один, правда, рывком распахнул дверь в подсобку уборщицы, где была глубокая раковина. Он заткнул сток собственным носовым платком и на всю мощь открыл оба крана:

— Сюда, лейтенант!

Ваймар опустил сверток в раковину. Наблюдая за воздушными, пузырьками, поднимавшимися от коробки, я улыбнулся:

— Надеюсь, что полиэтилен действительно непромокаем.

— Непромокаем? — Глазе лейтенанта округлились. — Мне это и в голову не пришло. Все назад! Бомбе может взорваться в любой момент!

Я поймал себя на том, что вместе с остальными поспешно ретируюсь в конец коридора.

— Эй, кто-нибудь, срочно вызовите бригаду по обезвреживанию бомб! — приказал Ваймар.

Молоденький полицейский выскочил вперед и отдал честь:

— Слушаюсь, сэр! Но я не знаю их телефоне.

Лейтенант побагровел, но не дрогнул. Не теряя ни секунды, он повернулся к сержанту:

— Мэрфи, немедленно бригаду по обезвреживанию бомб!

Сержант удалился, и внимание лейтенанта Ваймара вновь переключилось на меня. В сопровождении нескольких полицейских я был доставлен в пустую комнату не втором этаже.

Ваймар сел, не спеша открыл ящик письменного стола и извлек оттуда сложенный вдвое лист бумаги.

— Это вы написали, не так ли?

Он не позволил мне взять листок в руки, и я вынужден был напрягать зрение, читая отпечатанный на машинке текст:

«Мэру Петтибону.

Ваши действия по строительству юго-западного шоссе не что иное, как откровенное злоупотребление властью, и производятся явно не в интересах налогоплательщиков. Поскольку законных способов немедленно убрать вас с занимаемого поста не существует, я собираюсь отправить вас не тот свет.

Мститель».

Я отрицательно покачал головой:

— Машинка с мелким шрифтом. Я предпочитаю крупный. Намного удобнее читать.

Лейтенант насупился:

— Так вы или нет писали это письмо?

— Дорогой сэр! Если бы я собирался взорвать мэра, разве стал бы я его об этом предупреждать?

— А почему бы и нет, — возразил он. — Некоторые террористы сумасшедшие.

Я улыбнулся:

— Надо бы снять отпечатки пальцев.

Очевидно, на письме никаких отпечатков не было, поэтому Ваймар пропустил мои слова мимо ушей и продолжал допрос:

— Как вас зовут?

— Джеймс Б. Беллингтон, — сказал я.

Он начал записывать:

— Джеймс…

— Б. Беллингтон — два Б — как в слове бомба, — помог я ему.

Ваймар вздрогнул и пристально посмотрел мне в глаза.

— Адрес?

— Я вынужден снимать номер в отеле «Медифорд». Отвратительное место, но это все, что я могу позволить себе в настоящий момент.

— Ваше финансовое положение пострадало из-за того, что строительство шоссе было перенесено севернее, чем предполагалось?

— Я отказываюсь отвечать на этот вопрос и требую встречи с моим адвокатом…

В этот момент в комнату вошел человек, облепленный клочьями ваты. В руках он держал мой мокрый сверток. Очевидно, это был специалист по обезвреживанию бомб.

— Мы проверили это, лейтенант.

— Ну… — нетерпеливо потребовал Ваймар.

Облепленный ватой джентльмен пожал плечами:

— Будильник. Больше ничего. Просто дешевый будильник.

— Конечно, будильник, — повторил я раздраженно. — А вы что ожидали? Бомбу?

Ваймар выглядел несколько смущенным. Повернувшись ко мне, он спросил вялым голосом:

— Вы все еще хотите видеть мэра Петтибона?

— Не сейчас. Я слишком переволновался. — Я посмотрел в глаза лейтенанту. — Вы хорошо защищаете мэра. Это приятно и полезно знать. Любой, кто захочет его взорвать, должен быть весьма сообразительным.

Я встал.

— Всего доброго, джентльмены.

— Не забудьте ваш будильник, — вдруг вспомнил Ваймар.

Я пожал плечами:

— Боюсь, что он испорчен. Можете оставить его как экспонат для вашего музея криминалистики. И передайте мэру Петтибону, что я еще вернусь. Возможно, сего… — тут я осекся.

В вестибюле я купил сигару, закурил и вышел на улицу.

На углу мое внимание привлек газетный киоск, на витрине которого были разложены журналы с яркими обложками. Особенно бросались в глаза те, что предназначались для мужчин с потными руками. Я фыркнул:

— Безобразие. Сущее безобразие!

Киоскер, пожилой человек, подпоясанный холщовым фартуком с огромным карманом для мелочи, поднял на меня усталые глаза.

— Мистер, если вы хотите что-нибудь из этого, просто суньте потихоньку журнал под пальто и отдайте мне деньги. Я понимаю, что иногда бывает неловко…

— Сэр, — сказал я жестко. — Даже под страхом смерти я не взял бы в руки ни один из этих грязных листков. Их вообще нужно запретить.

Он развел руками:

— Я просто бедный человек и вынужден зарабатывать себе на кусок хлеба.

Я ткнул носком ботинка стенку ларька:

— Одна маленькая бомба, подложенная здесь, могла бы разнести вашу грязную литературу ко всем чертям! — И, сделав несколько яростных затяжек сигарой, зашагал прочь.

На следующем углу я оглянулся. Высокий мужчина в сером плаще что-то возбужденно обсуждал с киоскером. Они оба смотрели в мою сторону, причем киоскер недоуменно пожимал плечами.

Окончательно успокоившись, я отправился в часовой магазин, где купил самый дешевый будильник. В соседней лавке приобрел две батарейки и пять футов телефонного провода. Выходя, я столкнулся в дверях с тем самым высоким человеком в сером плаще. Он, казалось, всецело был поглощен изучением витрины, задернутой занавесками.

Погода испортилась, начинало моросить. Дождь настиг меня у входа в музей искусств Метрополитен. Через несколько минут должен был разразиться настоящий ливень. Бегло окинув взглядом фасад здания, я громко произнес:

— Чудовищная безвкусица. Интересно, сколько потребовалось бы динамита, чтобы уничтожить такого монстра?.. — И, отшвырнув сигару, вошел в музей.

У нормального человека моего поколения зал современного искусства мог вызвать только два чувства — паники и возмущения. Имена авторов сами по себе наводили на мысль о скандале — Сальвадор Дали, Дж. Поллак, Теодор Рошак, Том Адамс. Я нахмурился и стал постукивать тростью по легкому ограждению.

— Надувательство. Самое настоящее надувательство!

Один из одетых в униформу охранников немедленно возник у моего локтя.

— Вам не следует этого делать, мистер. Вы пробьете поручень, он ведь латунный.

Я показал на одну из картин:

— Для меня это не что иное, как тяжело раненный кусок холста.

Он, казалось, согласился.

— Вы не должны слишком винить этих парней, мистер. Изобретение фотоаппарата, должно быть, тяжело ударило по ним. Это как с роботами. Появился автомат — и подыскивай себе новое ремесло.

— Это уродство следовало бы сжечь, — сказал я твердо. — А еще лучше — взорвать, разнести в мелкие клочки.

— Мистер, — сказал охранник. — Если вы дошли до точки, стучите пальцем, а не тростью. Я головой отвечаю за каждое полотно.

…Выходя на улицу, я заметил, что молодой человек в сером плаще спускается вслед за мной по ступенькам музея. Очевидно, он тоже интересовался искусством.

Ливень кончился. Я свернул в ближайший переулок и начал петлять по дворам до тех пор, пока не убедился, что мой спутник явно хуже меня ориентируется в географии этого квартала. Нимало не удрученный вынужденным одиночеством, я зашел в магазин и купил четверть фунта масла, пакет молока, буханку хлеба, несколько котлет и большой пакет сахара, а затем отправился в отель.

Мой незадачливый спутник в сером плаще уже сидел в холле.

Поднявшись в номер, я быстро приготовил себе сандвич и перечитал вчерашнюю газету, уделив особое внимание статье об афере с юго-западным шоссе. Это был амбициозный проект. Шоссе планировалось проложить через окраину города вдоль берега озера и чуть дальше — до пересечения с одной из федеральных магистралей. Таким образом, создавались все предпосылки для оживления туризма и поддержания захиревшего муниципального бюджета. Поскольку об этом предварительном плане было известно заранее, многие дельцы бросились покупать участки вдоль будущей трассы, стоимость которых взлетела до космических высот. Масла в огонь подлило и принятое полгода назад решение городских властей внезапно остановить начатые в этом районе работы по ремонту износившегося городского коллектора и водопровода. Хотя официального решения о строительстве шоссе до вчерашнего дня принято не было, прекращение ремонтных работ расценивалось как верный указатель места, по которому пройдет будущая трасса.

Вчера же муниципалитет в результате давления со стороны мэра Петтибона решил перенести место строительства чуть севернее — туда, где до последнего дня участки можно было купить по дешевке. Автор статьи весьма недвусмысленно намекал, что «отцы города» изрядно погрели руки на этой афере.

Я допил стакан молока, затем пошел к гардеробу, извлек оттуда коробку из-под шляпы и приступил к делу.

В два часа дня я позвонил вниз портье:

— Не подскажете ли мне, до которого часа сегодня работает муниципалитет?

— Это мистер Беллингтон?

— Да. — Последовала долгая пауза. Очевидно, он с кем-то совещался, а затем снова вернулся к телефону:

— Муниципалитет открыт круглосуточно, но почти все отделы заканчивают работу в пять. Вас интересует кто-нибудь персонально?

— Безусловно. — Я посмотрел на часы. — Вас не затруднит минут через двадцать вызвать для меня такси?

Выкурив два дюйма сигары, я надел пальто и взял под мышку свою коробку.

…Необычное оживление, царившее в вестибюле муниципалитета, невольно наводило на мысль, что служащие эвакуируются по сигналу пожарной тревоги. Около лифтов несколько полицейских отправляли назад всех, кто желал подняться наверх. Я очень удивился, когда меня пропустили в лифт безо всяких разговоров.

В приемной мэра я снова обнаружил нервного молодого человека, в одиночестве восседавшего за столом.

— Мне хотелось бы видеть мэра, — сказал я. — И не позже чем через десять минут.

— Да, сэр, конечно, — сказал он торопливо. — Пожалуйста, подождите здесь. — Он показал на кожаный диван.

Я сел и осторожно поставил коробку рядом. Секретарь откашлялся:

— Не окажете ли мне небольшую любезность, сэр?

— Какую именно?

Он встал:

— Мне нужно передвинуть книжный шкаф отсюда вон к той стене.

Я вздохнул и, оставив свою коробку на диване, взялся за край шкафа.

— Готовы?

В этот самый момент в дверь ворвался мой старый знакомый лейтенант Ваймар в сопровождении нескольких полицейских. За ними следовали два дюжих джентльмена в штатском.

Один из них приказал:

— Все из комнаты! И не трогайте коробку! — Он повернулся к лейтенанту: — Мы сейчас прикатим рентгеновский аппарат и просветим ее прямо здесь.

Через две минуты я уже находился в знакомой комнате, достаточно удаленной от кабинета мэра, о Ваймар яростно сверлил меня взглядом.

— Ваши мозги работают только в одном направлении, не так ли?

— Что вы этим хотите сказать?

— Вы угрожали взорвать газетный киоск…

Я возмутился:

— Сэр! Я человек старой закалки. В наше время…

Он поднял руку:

— Не трудитесь отрицать. Мы следили за вами с той минуты, как вы ушли отсюда. Вы также угрожали взорвать музей изобразительных искусств Метрополитен.

— Я только делился своими мыслями по поводу современного искусства. У нас в колледже…

Лейтенант не слушал меня.

— Мы также знаем, — продолжал он грозно, — что вы купили еще один будильник, несколько батареек, в также…

Дверь распахнулась, и вошел один из джентльменов в штатском.

— Это определенно бомба, лейтенант. Мы обнаружили сухие элементы, провода, часовой механизм и пятифунтовый заряд. Взрывчатку еще не проанализировали…

Я провел четыре часа в тюрьме, пока лейтенант Ваймар не встретился со мной вновь. С ним пришел интеллигентный молодой человек в твидовом пиджаке.

Лейтенант, казалось, готов был задушить меня, и лишь присутствие постороннего человека не позволяло ему дать волю своим чувствам.

— Анализ показал, что это была вовсе не взрывчатка, — процедил он.

Я улыбнулся:

— Неужели?

Он с завидной непосредственностью всплеснул руками:

— Это был только пакет сахара!

Я кивнул:

— Надо было просто спросить меня. Хотя ваша подозрительность…

Ваймар, не дослушав, повернулся к своему спутнику:

— Ну, доктор, теперь он в вашем распоряжении.

Когда мы с доктором остались вдвоем, он протянул мне сигару:

— Меня зовут доктор Бартон. Доктор Сэм Бартон. Называйте меня просто Сэмом, — начал он.

— С какой стати? Мы почти незнакомы…

«Просто Сэм» задул спичку:

— У вас часто появляется желание взорвать что-нибудь, скажем, здание, людей?

— Отнюдь, — запротестовал я.

Он терпеливо улыбнулся:

— Вы серьезно пострадали в результате этих махинаций со строительством юго-западного шоссе?

Я промолчал.

— И вы вините во всем мэра Петтибона? Ну, да или нет?

— Доктор, меня, кажется, немного знобит, — сказал я.

Он заговорщически улыбнулся:

— Вы проверяли их систему обеспечения безопасности, а?

Я пожал плечами и чихнул.

Он похлопал меня по колену.

— Да. Проверяли. Первый раз просто будильник. Затем — будильник и механизм, но без заряда. И вы будете продолжать носить коробки до тех пор, пока полиция… как бы лучше выразиться… не привыкнет к этому, да? И тогда в один прекрасный день… — Он, видимо, подыскивал подходящее слово.

— Бах! — помог я ему.

Сэм просиял.

— Вот именно, бах! — Затем он на полминуты задумался. — Но механизм бомбы будет тогда другим, не так ли? В конце концов если вы просто установите часы на какое-то время, нет никаких гарантий, что вы окажетесь с мэром один на один именно в тот момент, когда бомба должна сработать.

— Интересная мысль, — заметил я.

Он слегка покраснел.

— Я всегда был одним из лучших учеников по логике. Даже самым лучшим. — Он наклонился вперед. — У вас должно что-то быть на внешней стороне коробки, что-то вроде кнопки дверного звонка, а? Нажимаешь на кнопку, включаются часы и…

Я с видимым удовольствием затянулся сигарой.

— А цепь? Замкнутая или незамкнутая?

Он потер подбородок.

— При незамкнутой цепи, когда вы нажимаете на кнопку, начинает течь ток, и бомба… — Он остановился и отрицательно покачал головой. — Нет, это не годится.

— Не годится?

— Нет. Полиция может спокойно пустить вам пулю в лоб, когда вы несете этот сверток.

— С них станется.

Он кивнул.

— Но в таком случае вы должны понимать и другое: внезапный выстрел, и вы лишаетесь возможности нажать на кнопку. Даже рефлекторно.

— Да, это действительно проблема.

— Таким образом, путем логических рассуждений мы приходим к такой цепи взрывателя, в которой ток постоянно циркулирует. Но бомба не взрывается, потому что взрывное устройство с помощью электромагнита удерживается от срабатывания. Затем, когда кнопка отпущена, контакты размыкаются, электромагнит отключается и…

Я снова постарался ему помочь:

— Бах!

— Совершенно верно. — Он улыбнулся, гордый своим триумфом и в этой сфере. — Иными словами, полиции нет никакого смысла пускать вам пулю в лоб. Ведь в этом случае ваш палец отпустит кнопку и бомба взорвется.

— Бог мой, — сказал я восхищенно. — А где вы возьмете саму бомбу?

Он усмехнулся, затем озабоченно нахмурил брови.

— А вы еще не купили кнопку?

— Нет, но если куплю — вы первый узнаете об этом.

Через четверть часа я уже шагал по улице, а человек в сером плаще снова преследовал меня по пятам. Был уже вечер, и мне не составляло никакого труда отделаться от него. После этого я заглянул в магазин электротоваров и приобрел кнопку для дверного звонка.

Ночью меня мучили кошмары, самыми страшными из которых были картины из зала современного искусства музея Метрополитен.

Утром, собрав свою третью, и последнюю, коробку, я, как и обещал, позвонил доктору Бартону.

— Доктор, у меня уже есть кнопка для звонка.

По голосу чувствовалось, что он забеспокоился:

— Откуда вы звоните?

— Вы слишком любопытны, — сказал я и повесил трубку.

С коробкой в руках я быстро спустился вниз, сел в первое же из стоящих у подъезда такси и сказал, чтобы меня отвезли в муниципалитет.

За квартал я попросил таксиста остановиться, расплатился и вышел на тротуар. Я нес коробку перед собой, твердо прижимая большим пальцем кнопку, укрепленную на внешней части свертка.

За углом моим глазам предстала впечатляющая панорама. Вся улица была очищена от машин и пешеходов. По обе стороны от муниципалитета она была перегорожена веревочными канатами. Одетые в форму полицейские стояли через шаг друг от друга и следили, чтобы никто из зевак — а их были тысячи — не прорвался в охраняемую зону. При моем появлении полицейские немедленно расчистили дорогу к зданию муниципалитета. Чуть в стороне я заметил лейтенанта Ваймара и доктора Бартона. Последний, кстати, почему-то прятался за фонарный столб.

Ощутив на себе тысячи глаз, я неожиданно испытал неведомое до того и очень странное чувство — чувство страха сцены.

Я сделал несколько нерешительных шагов по направлению к зданию, затем быстро повернулся и зашагал прочь.

Несколько мгновений позади меня сохранялась гробовая тишина, а затем лейтенант Ваймар закричал:

— Эй, погодите минуту!

Я пошел быстрее. Обернувшись, я заметил, что лейтенант, доктор Бартон и группа полицейских бросились за мной. Побежал и я.

Сотни зевак присоединились к процессии. Я завернул за угол, снова посмотрел назад, перевел дыхание и быстро взбежал наверх по ступеням музея изобразительных искусств Метрополитен. Толпа людей свернула в том же направлении, и я устремился внутрь музея.

Проскочив мимо ошеломленных служителей музея в зал современного искусства, я обернулся. За дверью вздымалась толпа, лейтенант Ваймар и доктор Бартон пулей влетели в зал.

Я поднял свободную руку и закричал с истерической ноткой в голосе:

— Стоп! Все остановитесь! Еще один шаг и я отпускаю эту кнопку!

Лейтенант Ваймар и вся его гвардия заскользили по полу, пытаясь затормозить. Да так, что на мраморном полу остались следы от их каблуков.

Только после нескольких глубоких вздохов я снова обрел дар речи.

— Лейтенант! Не позже чем через десять минут я хочу видеть мэра Петтибона. У меня создалось впечатление, что он совершенно недосягаем.

Лейтенант Ваймар повернулся к одному из своих помощников:

— Как много может разрушить такая коробка, если взорвется?

Помощник задумчиво нахмурился.

— Трудно сказать, лейтенант. Если он использовал некоторые из этих новых взрывчаток, то может разнести и все здание.

Я посмотрел на часы:

— Через девять минут я отпускаю кнопку.

Лейтенант сделал резкий жест рукой:

— Немедленно очистить все помещения. — Он повернулся к доктору Бартону: — А вы останьтесь здесь и попытайтесь отговорить его.

На этот раз доктор Бартон не выглядел счастливым.

— Я действительно не думаю, что могу чем-то помочь, лейтенант. Уж очень специфический случай. Нам нужен или психиатр экстра-класса, или… мэр.

— Восемь минут, — сказал я.

Доктор Бартон немедленно последовал за всеми отступающими.

Сквозь дверь я заметил, что некоторые из моих преследователей задержались в зале римской скульптуры. Я двинулся вперед, и отступление возобновилось.

Подойдя к выходу, я увидел, что лейтенант Ваймар, доктор Бартон и группа людей, очевидно официальных лиц, о чем-то оживленно совещаются. Все это происходило на достаточно безопасном расстоянии от здания. Я наблюдал за ними пять, десять, двенадцать минут, затем распахнул дверь и шагнул на улицу.

Из толпы, жаждущей стать свидетелем того, как бедная душа разорвет себя на кусочки, доносился ропот. Но никто из цивилизованных зрителей не спешил уходить. Они просто отступали, стараясь сохранить при этом удобную для наблюдения позицию.

Я обвел толпу долгим взглядом, а затем снял палец с кнопки. Ничего, конечно же, не произошло. Я сорвал обертку с коробки, вынул будильник с мотком провода и поднял их над головой на всеобщее обозрение. Затем перевернул коробку вверх дном, показывая, что она пуста.

Я аккуратно бросил все это в ближайшую урну — мне не хотелось быть арестованным по обвинению в том, что мусорю на улице, — и сразу же оказался окруженным толпой разъяренных мужчин. Самым взбешенным из них был лейтенант Ваймар. Его лицо покрылось пятнами:

— Сукин сын! Решил поупражняться в шутках?

Меня несколько ошеломила его стилистика.

— Это вовсе не упражнение в шутках. Я просто хотел видеть мэра Петтибона, но, очевидно, это считается преступлением в нашем городе.

— Нет, погоди, — грохотал он, — может быть, в коробке и не было никакой бомбы, но…

— Не было и не могло быть, — огрызнулся я.

— Но часы… провод… кнопка…

— А что, есть закон против провода или кнопки для дверного звонка? Носить с собой будильник — мое хобби. — Я помахал пальцем перед его носом. — Обо всем будет известно прокурору. Я подам иск! На миллион долларов!

— Мистер, — пролепетал упавшим голосом Ваймар. — Вас посадят в тюрьму.

— В самом деле? — простодушно удивился я. — На каком основании, за что? Это за мной гнались, меня оскорбляли, подвергали унижениям. Это меня — как я теперь понимаю, с целью линчевания — преследовала по пятам толпа во главе с офицером полиции, представителем закона в этом городе. Нет, я подам иск на сумму в два миллиона!

Маленький озабоченный человек появился у локтя лейтенанта Ваймара.

— Одну минуточку, лейтенант, не горячитесь. У нас достаточно трудностей с бюджетом и без этого.

— А вы кто такой? — набросился я на него.

Он представился извиняющимся тоном:

— Мэр Петтибон.

— Ага, — сказал я. — Наконец-то вы перестали прятаться. — Мне приходилось следить за каждым словом, чтобы не угодить за решетку по обвинению в оскорблении мэра. — Я хотел напомнить вам, что муниципалитет более полугода назад прекратил ремонт городского коллектора и водопровода на нашей улице. Теперь она состоит из сплошных траншей, ям и гор всякого мусора, не говоря уже о том запахе, который распространяется на всю округу. И, насколько мне известно, никто не собирается замостить улицу вновь. Ведь шоссе с вашей легкой руки намечено строить в другом месте. Рискуя переломать ноги, я покинул дом и был вынужден поселиться в гнусном отеле. Я требую, чтобы городские власти приняли незамедлительные и энергичные меры сегодня же. Я также требую компенсации за понесенные мною убытки — проживание в отеле, три будильника, телефонный провод, пять фунтов рафинада, растворенных полицией.

— Но, дорогой сэр… — пискнул мэр.

— Никаких «но». Или я подаю иск. Я буду ждать вашего ответа в отеле. Полиция знает в каком.

Я с достоинством повернулся и зашагал прочь.

Ропот в толпе возобновился. Но теперь в нем были легко различимы уважительные нотки.

…А через несколько дней автомобиль мэра доставил меня по только что замощенной улице домой. Сам Петтибон помог выйти из машины.

— Дорогой сэр, — торжественно сказал он, — я надеюсь, что теперь мы можем считать досадный инцидент полностью исчерпанным. И отныне, когда бы вы ни захотели меня увидеть, мои двери для вас открыты.

Мэр демонстративно улыбнулся, пожал мне руку и укатил.

А зачем, собственно, мне его еще видеть? Дело сделано. Ну а если когда-нибудь наша тихая улица вдруг понадобится кому-нибудь под аэродром или, скажем, военную базу, обращаться придется уже к губернатору, а то и повыше.

Но и эта перспектива меня уже не пугает. Ведь будильники в нашем городе продаются на каждом углу.