По частям [Оскар Кук] (fb2) читать онлайн

Кук Оскар По частям

Оскар Кук

ПО ЧАСТЯМ

пер. Н.Куликовой

Уорвик поставил свой бокал, прикурил сигарету и, оглядев курительную комнату клуба, убедился, что по крайней мере поблизости от нас никого не было. Затем наклонился ко мне и в свойственной ему резкой, беспокойной манере спросил:

- Что случилось с Мендингэмом?

Я изумленно уставился на него, во многом также и потому, что именно в этот момент разразилась гроза и где-то у нас над головами сверкнула извилистая молния, вслед за которой громыхнул гром. Дождь хлынул как из ведра.

Я не без тревоги взглянул на Уорвика, потому что слишком хорошо знал это его выражение лица - расположение губ и всей челюсти, их странная неподвижность, почти окаменелость, которая охватила, казалось, даже его уши. Я не мог не признать, что коль скоро он вознамерился выяснить, что же произошло с Мендингэмом, никакие мои отговорки не помогут. Кроме того, оба мы располагали достаточным временем.

И все же...

Получилось так, что я встретил его почти в точно такую же ночь, как сейчас - грозовую, дикую и отвратительномерзкую, как выражаются матросы. Воспоминание об этом событии никогдане исчезало из моей памяти, а гроза лишь усиливала впечатление.

- Так что же случилось? - повторил Уорвик. - Ну выкладывайте же, я хочу знать как все было. Мне уже давно надо было бы что-нибудь написать, а в голове ни одной толковой идеи. Вы же знаете, что для пишущего человека это хлеб насущный, так что... - взмах его руки оказался красноречивее любых слов.

Я знаком показал ему, чтобы он пододвинулся ближе, и попросил официанта налить нам еще. Лишь после этого и ни минутой раньше я начал свое повествование:

- Я расскажу вам, Уорвик, - начал я, - одну из самых ужасных историй, которую мне когда-либо приходилось слышать.

Он с видимым удовольствием потер руки.

- Настолько ужасную, - продолжал я, - что даже не стану брать с вас слово, что вы никогда не станете использовать ее в своей работе - я просто уверен, что у вас даже не возникнет такого желания. Вы помните Грегори?

- Да, - кивнул Уорвик.

- Одно время мы с ним довольно часто встречались, но потом он куда-то исчез. У него еще была очаровательная, прямо-таки прелестная жена. Вот именно она стала причиной всех этих событий.

Уорвик хохотнул.

- Ах, так события все же были. Я так и думал.

- Да, но только не те, о которых вы подумали. Вы уехали за границу задолго до их развода.

- Значит, cherchez la femme! Я всегда считал, что имея такую соблазнительную супругу, Грегори ведет себя слишком беззаботно и чересчур хладнокровно. Он буквально напрашивался на неприятности.

- Возможно, но все же Мендингэм был его лучшим другом.

- А кроме того, чертовски симпатичным малым, который всегда не прочь был поглазеть на проходящих мимо дам, не так ли?

- Как вам будет угодно, но это все равно его не оправдывает. Мендингэм был и моим другом, однако я никак не могу допустить возможность совершения определенных поступков. Некоторые вещи никогда нельзя делать.

- Вроде?

- Вроде того, чтобы соблазнить жену лучшего друга и сбежать с ней, пусть даже она и не была особенно счастлива со своим супругом.

Уорвик слегка присвистнул.

- Именно это и послужило причиной всех бед, не так ли? - то ли спросил, то ли утверждающе произнес он.

Я кивнул, и он продолжал:

- Что ж, я отнюдь не изумлен. Меня всегда удивляло и до сих пор продолжает удивлять, как Мойра вообще могла выйти замуж за такого человека, как Грегори. Он всегда был каким-то чудиком: талант, переполненный грандиозными медицинскими и хирургическими идеями, и одновременно самый холодный и расчетливый субъект, которого мне когдалибо приходилось встречать - а поездил и повидал я немало. Вы когда-нибудь видели его в операционной?

Я уставился на него. Как и всегда, он задал свой вопрос в неожиданной и весьма смущающей собеседника манере. Мне даже показалось, что он знает гораздо больше, нежели хочет показать, и вновь у меня в мозгу всплыла та омерзительная сцена, когда... впрочем, я слишком забегаю вперед.

Я сделал большой глоток виски с содовой, и Уорвик, заметив мое возбуждение, открыто улыбнулся.

- Не беспокойтесь, - произнес он. - Просто расскажите мне обо всем, что произошло. Я не стану перебивать, но, ради Бога, постарайтесь не сбиваться с темпа и поддерживать соответствующее напряжение.

Я воздержался от комментариев: жажда кровавых ужасов, свойственных в наше время многим досужим сплетникам, маскирующимся под журналистов, некогда представителей благородной профессии, не заслуживала того, чтобы я какимто образом отреагировал на нее.

Вместо этого я поудобнее уселся в своем кресле и постарался, насколько это позволяли мне моя встревоженная память и бушевавшая за окнами гроза, передать всю историю собственными словами. Надо признать, что я испытал известное облегчение, когда позволил этим чувствам выплеснуться из моей груди, поскольку до настоящего времени оставался единственным хранителем этой тайны, каким-то образом обойденной вниманием прессы.

- Грегори задумал грандиозное путешествие, - начал я, - в самые дебри Борнео, к одному из по тем временам самых таинственных уголков нашей земли. Он был охвачен идеей отыскать представителей редкого племени, отставшего в своем развитии настолько, что, как ходили слухи, у них сохранились почти десятисантиметровые хвосты и склонность к людоедству. Ко всему прочему жили они на деревьях. В путешествие он отправился один - Мойра его не сопровождала, поскольку занятие было не для нее.

Уорвик снова продемонстрировал циничную ухмылку.

- Шанс для Мендингэма?

Я оставил его замечание без внимания.

- Грегори отсутствовал чуть больше года. По возвращении он за два дня до прибытия в Ливерпуль дал Мойре телеграмму, однако, когда судно пришвартовалось, на причале ее не было. Оказавшись в Лондоне, он немедленно отправился к себе домой на Харли-стрит. Дом был заперт, и в нем не чувствовалось ни малейшего присутствия жизни. Дверь он отпер своим собственным ключом. Практически вся мебель отсутствовала - исключение составляли лишь его спальня, кабинет и курительная. Остальные же комнаты были совершенно пусты и, более того, все покрывал толстый слой пыли. Первую ночь он провел в клубе, а сразу поутру отправился к своим агентам по торговле недвижимостью. Те ничего не знали и лишь сообщили, что плату за аренду они регулярно получают через банковские переводы. Ни в банке, ни у адвокатов он также не получил сколь-нибудь убедительных разъяснений случившегося.

Я сделал паузу; чтобы закурить, и между делом бросил взгляд на Уорвика. Тот был явно потрясен. С его лица не сходило выражение блаженного ликования, когда он слушал эту сенсационную трагическую историю про некогда знакомого человека.

- Откуда вам все это известно? - спросил он.

- От самого Грегори, - ответил я, задувая огонек спички. - Мы с ним довольно часто виделись, после того как он объявил охоту на свою жену.

- А Мендингем? - с нажимом спросил Уорвйк.

- Именно это-то и позволило ему получить хотя бы какую-то наводку. Мендингэм не показывался в тех местах, где обычно бывал, а когда они всё же встретились, выглядел каким-то рассеянным и неуверенным. На мысль о случившемся Грегори натолкнуло то обстоятельство, что Мендингэм ни разу не упомянул Мойру, хотя раньше неизменно расспрашивал о ней и постоянно подшучивал над их парой - красавицей, вынужденной пребывать в обществе зверя Грегори. Тогда Грегори подрядил сыщика, ну а конец был весьма банален: новоявленная парочка жила в небольшом уединенном коттедже в Нью-Форесте.

Уорвйк сделал большой глоток из своего бокала.

- Да что вы все кудахчете, переходите к делу, - резко проговорил он, ставя бокал на стол. - Можете опустить все эти истории про поиски - я всегда найду их подробное описание в любой подшивке газет, предназначенных для любителей "клубнички". Как маленькая девочка, которая держит в руках новую книжку, я хочу поскорее узнать ее конец.

В тот самый момент вся та скудная симпатия, которую я питал к Уорвику, вообще улетучилась. Он просто изнемогал в ожидании ужасов, и это вызывало во мне отвращение. Между тем настал мой черед улыбнуться.

- Зря вы будете искать в газетах, - довольно ядовито сказал я. Никакого бракоразводного процесса не было. Хотя именно с этого времени и начались основные события. После истечения положенного срока Мендингэм и Мойра вступили в законный брак и даже начали поговаривать о том, чтобы перебраться в город.

- А Грегори? - стремясь поскорее добраться до самой сердцевины этой истории, Уорвйк мобилизовал всю свою сноровку и быстроту.

- Грегори, - медленно продолжал я, - постепенно превращался в затворника. Он перестал появляться в клубе, продал права на аренду дома, вместо которого приобрел ветхое строение на барже, стоявшей в малоизвестном и редко посещаемом затоне Темзы. Там он и прозябал, раз в неделю закупая в близлежащей деревне продукты, и продолжал работу над своим главным опусом отчетом о путешествии на Борнео. С точки зрения этнологии этот его труд до сих пор никем не превзойден.

- Вы что, читали его? - выстрелил вопросом Уорвйк.

- Разумеется. После этого я на некоторое время практически потерял с ним всякую связь, тогда как счастливая парочка периодически попадалась мне на глаза. Мойра была просто без ума от Мендингэма. Затем я как-то услышал от Грегори, что он собирается за границу. Я пригласил его отобедать со мной накануне отъезда, но он отказался, и с тех я его не видел, вплоть...

И снова удар грома заставил меня вздрогнуть, отчего я чуть не выронил свой бокал. Уорвйк же не мог скрыть нетерпения.

- Совершенно точно установлено, что он купил билет до Конго, продолжал я, - но вот выехал ли он туда - это уже другой вопрос. Насколько было известно мне и некоторым другим людям, проявлявшим интерес к его судьбе, он попросту окунулся в волны безбрежной хандры.

- Эгоист, лелеющий свою печаль, - фыркнул Уорвйк. - Что за кончина для великого ума! Но какое отношение ко всему этому имеет Мендингэм?

Его дьявольская настойчивость определенно действовала мне на нервы.

- К этому я и перехожу. Только ради Бога - не перебивайте. Спустя примерно три месяца после предполагавшегося отъезда Грегори за границу Мендингэм исчез.

- Вы хотите сказать - умер?

Я гневно посмотрел на него.

- Нет! Не хочу! Я сказал - исчез. Как-то утром вышел из дома и с тех пор его никто не видел.

- Никто и никогда? - казалось, глаза Уорвика вылезут из орбит от чрезмерного напряжения.

- Никогда - до тех пор, пока я не обнаружил, где он находится, медленно ответил я. - Или, если выражаться точнее, нашел то, что от него осталось.

- Сгнившая масса, разложившаяся плоть или просто иссохшие кости? спросил Уорвйк, в экстазе едва не облизывая пальцы.

- Ничего подобного, - ответил я и погрузился в молчание, изнемогая от мучительных воспоминаний, сопровождающихся тошнотой от осознания присутствия рядом со мной этого ублюдка - смесь эта казалась мне невыносимой. Наконец я нашел в себе силы продолжать рассказ, отчасти поддерживаемый желанием освободиться от бремени мучившей меня тайны.

- Мойра, как вы сами понимаете, буквально обезумела от горя, а напряжение и неизвестность едва не доконали ее. Но она выжила, и главная заслуга в этом принадлежит, как мне представляется, ее неукротимому желанию докопаться до самых истоков тайны. Разумеется, и вы не можете оспаривать этого, вопрос об уходе к другой женщине не стоял. Мендингэм был по уши влюблен в-нее. Все это время я неоднократно видел Мойру и, как ни старался, так и не мог ничего понять по ее поведению. Полиция, радио, автодорожные службы - все были подключены, делали все возможное, но Мендингэм как сквозь землю провалился.

- Неужели даже на след не напали? - в тоне Уорвика сквозила смесь скептицизма и удовольствия.

- Нет, хотя слухи кое-какие ходили. Его видели чуть ли не в каждой части Англии, о нем сообщалось едва ли не в каждом полицейском рапорте, и все же это был не он. Как выяснилось, по всей стране у него оказалось чуть ли не несколько сотен двойников.

Следующим событием, также заслуживающим интереса, хотя и не вполне соответствующим ситуации, оказалось возвращение Грегори. Произошло это примерно через месяц, ну, может быть, чуть меньше после исчезновения Мендингэма.

Если и не столь общительный как прежде, он, однако, по возвращении из-за границы уже не казался таким отшельником. Снова стал появляться в клубе, видели его и в городе - в театрах, на выставках и тому подобное. Он продолжал содержать ту баржу, на которой и проводил основную часть времени.

Дня через три после его возвращения мне позвонила Мойра; женщина находилась в истерике, это можно было почувствовать по ее голосу. Она хотела, чтобы я немедленно приехал к ней, потому что получила... что именно - я не мог разобрать, поскольку она сбилась на задыхающийся стон. Разумеется, я поспешил к ней. Мойра была явно не в себе. Говорить она не могла и лишь с побледневшим, совершенно каменным лицом указывала на сверток, лежавший на диване в гостиной, одними лишь широко раскрытыми глазами, а губы ее беззвучно шевелились. Я подошел и взял его в руки; затем, будучи готовым к тому, что это окажется бомбой или ядовитой змеей, бросил на пол и закричал - в нем лежала кисть человеческой руки.

- Только Одна? - в голосе Уорвика явно послышалось неудовлетворенное предвкушение.

- Боже мой! - не удержался я. - Да вам что, недостаточно того, что ее отправили по почте? Иссохшую, обескровленную, лишенную кожи руку?! Представьте себе, как Мойра открыла эту посылку! Шок, потрясение, но затем - только вообразите себе весь кошмар - это оказалась рука Мендингэма с тем самым кольцом-печаткой на мизинце, которое она подарила ему.

На какое-то мгновение мне показалось, что Уорвик несколько сник, но вскоре оправился и снова стал самим собой.

- И больше ничего? - спросил он. - Ни традиционной записки или какого-то мистического знака?

- Абсолютно ничего - лишь кисть руки с кольцом. Я позвал кого-то, чтобы побыли с Мойрой, уложив в коробку жуткую ношу и отправился в Скотланд-Ярд. Больше мне ничего не оставалось - пускай теперь они попробуют разобраться. Ни отпечатков пальцев, ни каких-либо других улик - один лишь почтовый штемпель Белхэма.

- А что было потом? - поинтересовался Уорвик, и я не без удовольствия заметил, что он все-таки немного подавлен.

- Неделю спустя, - продолжал я, предварительно осушив свой бокал, Мойра получила еще одну посылку. В ней лежала кисть другой руки и авторучка Мендингэма с выгравированной фамилией, и Мойра сразу же опознала ее. По штемпелю на марте можно было определить, откуда она отправлена; кроме того, на коробке была этикетка того самого магазина, где Мойра накануне купила несколько мотков шерсти для вязания. То есть, когда она открыла ее, у нее не было каких-либо сомнений или подозрений на этот счет.

- Она послала за вами?

Я кивнул.

- А вы? Что вы сделали? - спросил Уорвик, с трудом подавляя возбуждение.

- То же, что и раньше. И результат оказался как и в прошлый, раз никаких улик.

- Но ведь за ней, наверное, установили наблюдение? - дрожащим голосом предположил Уорвик. - Дальше, наверное, было намного проще?

- Полиция тоже так думала, но они ошибались. Как они могли установить, кто именно вступал в контакт с Мойрой, проходил мимо нее в магазине, в поезде, на автобусной остановке? Им бы пришлось вести наблюдение за сотнями людей.

В общей, они сдались. Мойра уехала в деревню и в течение месяца ничего не случилось. Сам я оставался в городе, и так получилось, что за это время дважды встречался с Грегори, хотя не затрагивал в разговоре с ним этого вопроса. Вскоре после того, как Мендингэм исчез, Грегори отпустил по этому поводу несколько замечаний, но я тогда никоим образом не увязал их с происходящим.

- Да уж! - Уорвик предложил мне сигарету и выбросил свою, так и не зажженную, которую он всю изжевал.

- Затем, - продолжал я, - Мойра по почте получила ступню ноги, а спустя некоторое время еще одну - на сей раз ее доставили с нарочным. Женщина едва не сошла с ума, что, впрочем, неудивительно. Следующими поступили предплечье правой руки и левая нога, отрезанная по колено. При этом каждый раз к посылке была приложена какая-нибудь личная вещь Мендингэма, хотя, как мне кажется, не было никакой необходимости в столь изощренном демонстрировании подобной жестокости.

- Получается, отправитель словно подчеркивал моральный аспект своей мести, так ведь - с некоторой нерешительностью предположил Уорвик.

- Совершенно верно. Но последняя посылка переполнила чашу терпения. Мойра потеряла сознание и ее отвезли сначала в какой-то приют, а затем в психбольницу, где она стала утверждать, что является женой фермера, все время требовала, чтобы ей дали нож для мяса, и беспрестанно охотилась за "тремя слепыми мышами".

Я сделал паузу и поднес руки к глазам.

- Мойра всегда мне нравилась, и одно время я даже рассчитывал на некоторую взаимность с ее стороны.

Несколько минут в комнате были слышны лишь раскаты грома, треск взрывающихся молний и шум ливня за окном. Наконец Уорвик нарушил наше молчание.

- Это все? - спросил он.

Я отвел руку от лица.

- Я молил Бога, чтобы так оно и было! Вам что, требуется продолжение?

- Но вы могли бы снять с души и это воспоминание, спокойно проговорил он. - Хотя должен признать, что это действительно самая жестокая и печальная история, которую мне когда-либо приходилось слышать.

Я постарался взять себя в руки. В принципе, яч почти все уже рассказал и полагал, что по завершении этой истории мы выпьем еще.

- Так вот, после того как Мойра оказалась в психбольнице, посылки больше не поступали. Она продолжала получать письма, однако ни одной ужасной передачи типа предыдущих. Неожиданно это обстоятельство поразило меня, и в мозгу словно вспыхнуло слово: "Месть".

- Грегори! - только и смог прошептать Уорвик.

- Да. Именно так мне все это виделось. Действительно, он был весьма хладнокровным человеком, хотя по-своему любил Мойру, пусть даже в его чувстве было что-то собственническое. Если выражаться вульгарно, она и Мендингэм попросту облапошили его, и он вознамерился отомстить им обоим. Это должна была быть жестокая, хитрая и долгая месть. И еще одна мысль посетила меня: не могло ли так получиться, что Мендингэм все еще жив? В конце концов, Грегори был хирургом, к тому же очень талантливым. Мендингэма же пока никто не обнаружил - ни живого, ни мертвого. В посылках же не было ни одной жизненно важной части тела. И еще я тогда подумал и буквально содрогнулся от чудовищной мысли: промежуток времени между этими посылками был достаточен, чтобы Мендингэм мог оправиться и набраться сил для того, чтобы перенести очередную операцию.

В тот самый день мы обедали с Грегори - это было впервые после его возвращения из-за границы. Совершенно случайно я обратил внимание на то обстоятельство, что Грегори не стал заказывать мясное блюдо, хотя на аппетит за столом в общем-то не жаловался. В беседе я упомянул Мендигэма, но он ограничился вежливой ремаркой. Затем я коснулся Мойры, но и эта тема его не увлекла. После этого мы стали обсуждать его новую книгу - здесь он заметно оживился, стал по-настоящему разговорчив. В частности, с жаром восхвалял моральные принципы этого племени, члены которого, по его словам, не лгали и не воровали, а супружескую измены считали самым смертным грехом. При этом они без малейших колебаний применяли смертную казнь, если считали это уместным. Если верить ему, люди эти были не аморальны, а как бы над моралью, и в подтверждение своих слов он сослался на один довольно-таки скандальный бракоразводный процесс, к ходу которого в то время было приковано всеобщее внимание. "В подобном случае", - начал он было, но затем неожиданно умолк, устало взмахнув рукой над головой и смертельно побледнев. Через пару минут он поднялся, пробормотал какое-то извинение насчет того, что мол, забыл о важном свидании, и в спешке покинул клуб. Меня тогда это откровенно поразило, я был во власти самых разных догадок и решил попытаться выследить его. На улице стояла омерзительная погода: лил дождь, грохотал гром, сверкали молнии.

- Как сейчас? - спросил Уорвик, сидя неестественно прямо и настолько крепко обхватив колени руками, что побелели суставы пальцев.

- Даже хуже, - ответил я продолжал: - Спустя часа полтора я оказался поблизости от его баржи и увидел объект своего наблюдения: Грегори плыл на небольшой шлюпке к дальнему краю судна. Естественно, я был лишен возможности преследовать его и потратил не менее получаса, чтобы аналогичным способом добраться до баржи, что в конце концов мне удалось. В одном из окон, тщательно закрытом плотными занавесками, я разглядел луч света. Мне не надо было особо заботиться о бесшумности своего продвижения, поскольку шум дождя заглушал все остальные звуки. Я подобрался к окну и попытался заглянуть внутрь, но смог разглядеть лишь пустой угол какой-то комнаты. Однако я продолжал ждать, словно приклеенный к тому месту. Вскоре до меня донесся специфический запах, как будто что-то поджаривали на огне, и я готов был поклясться, что несмотря на завывание ветра, я расслышал поистине зловещий смех. Не могу сказать, сколько времени я так прождал, но внезапно почувствовал, что меня сковала жестокая судорога. Я попытался было встать, но одна нога отказывалась служить и я всем телом навалился на раму длинного окна. Запор не выдержал, окно распахнулось, и я ввалился в комнату. В следующее мгновение я, невзирая на боль в ноге, поднялся и оказался лицом к лицу с Грегори, который взирал на меня как дьявол во плоти.

За его спиной виднелся большой камин, встроенный в стену баржи. Огонь, очевидно, отгорел, и теперь очаг был полон полыхающих жаром углей. На каминной решетке я увидел то, что мне показалось солидным кускoм говязьей туши.

Несколько секунд я сидел, молча облизывая пересохшие губы. На Уорвика было страшно смотреть - настолько исказилось его лицо. Сквозь плотно сжатые зубы он с трудом пробормотал:

- Продолжайте.

- Не говоря ни слова, Грегори бросился на меня, держа в руке огромный кухонный нож. Мне каким-то образом удалось увернуться и, метнувшись в сторону, я изловчился и что было силы ударил его кулаком в лицо. Он рухнул как подкошенный. То, что он сошел с ума, до меня дошло почти сразу тогда же я понял, что в этом помещении было нечто такое, что ему хотелось скрыть во что бы то ни стало. Но что именно?

-Мендингэм? - прошептал Уорвик трясущимися губами.

Несколько секунд я не мог ответить. Весь охваченный жуткими воспоминаниями, я лишь кивнул головой. Наконец, собравшись с силами, я продолжал:

- Тот кусок туши, что жарился на огне - это был Мендингэм, точнее все, что от него осталось - его туловище. А с потолка свисала его изуродованная голова. Боже! Это было ужасно, настоящий ад! Я почувствовал, что сейчас мне станет плохо. Чуть придя в себя, я заметил, что и к Грегори вернулось сознание. Он встал на колени, затем разогнулся в полный рост, все время громко похохатывая. После этого он двинулся во мою сторону, по-прежнему сжимая в руке нож. Я стоял неподвижно, словно страх и безграничный ужас парализовали меня. Еще ближе, еще два шага и... он свалился на пол прямо в лужу крови, медленно капавшей из отрубленной головы, лицом уткнувшись в самую середину алеющих угольев.

- Да? - Уорвик возбужденно вцепился в оба моих запястья, его глаза вперились мне в лицо. - И что же дальше?

- У меня не было времени на раздумья, - хрипло прошептал я. - Я должен был воспользоваться своим шансом. Ставкой была моя собственная жизнь, тогда как Грегори явно сошел с ума и к тому же стал каннибалом. Одним словом, я не испытывал никаких колебаний. Я приподнял ногу, опустил ее ему на затылок и стал вжимать, втискивать его лицо в угли камина.

Уорвик отпустил мои руки и издал громкий вздох облегчения.

- Молодчина! - наконец проговорил он. - Отчаянный поступок. Ну, а дальше? Нельзя же было оставлять все как есть.

- Разумеется, - ответил я. - И ради меня самого, и ради него. Я огляделся и увидел две канистры с керосином, обе полные. Вылив их содержимое, я чиркнул спичкой. Но прежде обошел все помещение и в соседней комнате обнаружил лежавшую на столе раскрытую тетрадь Грегори. Одно место было подчеркнуто жирной чертой - то самое, где он писал, что члены того племени прибегают к каннибализму лишь в одном-единственном случае и при этом рассматривают всю процедуру как некий торжественный ритуал. Это было наказание за супружескую измену и...

Уорвик взмахнул рукой:

- Довольно, - проговорил он. - Ради Бога, дружище, закажите еще по стаканчику!