Предисловие к номеру журнала «Документ», посвященному летчикам-испытателям [Антуан де Сент-Экзюпери] (fb2) читать постранично

Антуан де Сент-Экзюпери ПРЕДИСЛОВИЕ К НОМЕРУ ЖУРНАЛА «ДОКУМЕНТ», ПОСВЯЩЕННОМУ ЛЕТЧИКАМ-ИСПЫТАТЕЛЯМ Перевод с французского Ю. А. Гинзбург

Жан Мари Конти^[1] будет говорить здесь о летчиках-испытателях. Конти выпускник Политехнической школы и верит в уравнения. Он прав. Уравнения раскладывают опыт по полочкам. Но на практике, в конце концов, машина довольно редко вылупляется из математических расчетов, как птенец из яйца. Математические расчеты иногда предшествуют опыту, но чаще просто систематизируют его, что, впрочем, очень важно. Приблизительные данные показывают, что колебания такого-то явления описываются ветвью такой-то гиперболы. Теоретик закрепляет эти экспериментальные данные в уравнении гиперболы. Но, благоговейно трудясь над расчетами, он доказывает также, что иначе и быть не могло. Когда более строгие данные позволят ему уточнить кривую, которая станет отныне гораздо более похожа на кривую совсем другого уравнения, — тогда он более строго опишет явление новым уравнением. И снова, трудясь не менее благоговейно, докажет, что это было извечно предусмотрено.

Теоретик верит в логику. Он верит, что презирает мечту, интуицию и поэзию. Он не понимает, что эти три феи перерядились, чтобы соблазнить его, как пятнадцатилетнего влюбленного. Он не знает, что обязан им самыми прекрасными своими открытиями. Они явились ему под именем «рабочих гипотез», «произвольных условий», «аналогий». Как мог он, теоретик, заподозрить, что обманывает суровую логику, что, слушая их, внимает голосам муз…

Жан Мари Конти расскажет вам, как прекрасна жизнь летчиков-испытателей. Но он учился в Политехнической школе. Он будет утверждать, что летчик-испытатель вскоре станет для инженера чем-то вроде измерительного прибора. И конечно, я с ним согласен. Я тоже думаю, что настанет день, когда, заболев непонятным недугом, мы обратимся к ученым, которые даже не станут нас расспрашивать, а вытянут у нас шприцем капельку крови, установят по ней несколько величин и перемножат их одна на другую; а потом заглянут в таблицу логарифмов и вылечат нас одной пилюлей. И все-таки, захворав, я пока еще позову старого сельского врача, который посмотрит на меня внимательно краешком глаза, пощупает живот, положит мне на спину старый платок, послушает через него, потом кашлянет, раскурит трубку, потрет подбородок — и улыбнется мне, чтобы лучше меня вылечить.

Я пока еще верю в Купе, Лана и Детруайя,^[2] для которых самолет — это не просто сумма параметров, а живой организм, который надо выслушивать. Они приземляются. Молча обходят машину кругом. Кончиками пальцев гладят фюзеляж, ощупывают крыло. Они не вычисляют — они размышляют. Потом поворачиваются к инженеру и говорят спокойно: «Так вот… Надо подтянуть стабилизатор».

Разумеется, я восхищаюсь Наукой. Но я восхищаюсь и Мудростью.

Примечания

1

Конти Жан Мари — французский авиатор, готовивший для журнала материалы о летчиках-испытателях. (Сергей Зенкин)

(обратно)

2

Купе, Лан, Детруайя — французские летчики-испытатели. (Сергей Зенкин)

(обратно)