Все дороги [Анатолий Александрович Андреев] (fb2) читать постранично, страница - 2

только на ближайшее время, но и на несколько ближайших лет. Игорь и сам приуныл, но Зорина успокаивал и предложил собрать всю группу - может быть, вместе удастся что-нибудь придумать. Зычный голос аспиранта Виктора раскатился, удаляясь, по коридору и через несколько минут все пятнадцать человек собрались в общей комнате. Действительно, выход нашли - кто-то вспомнил, что у Петра Мерзлякова из Лаборатории сильных взаимодействий друг работает на ВЦ геофизики, поэтому Людочке поручили обаять Петра и пристроить к геофизикам внеплановую работу. Как только всё утряслось, Зорин потерял к происходящему интерес, ему не терпелось вернуться к компьютеру. А Игорь заметил вдруг, что в комнате нет Татьяны Сергеевны, и поинтересовался:

 - Кто-нибудь знает, что стряслось с Татьяной?

 - Она звонила, с матерью плохо. Скорую дожидается.

Игорь кивнул головой и тут же забыл об этом. Подозвав Яниса Круминьша, он пошёл с ним в пристрой, где находились мастерские и экспериментальная лаборатория.

4

Несмотря на то, что это был экспериментальный образец, выглядел он просто замечательно.

 Это целиком была заслуга Круминьша. Хотя в Институте была своя неплохая база, Круминьш заказывал детали на заводах - с хромировкой, со всяческими прибамбасами. Подумать только, что всего два года назад, собрав на живую нитку из стандартных приборов макет, они впервые отправили на четыре минуты вперёд мышонка - обычного серого мышонка, домовую мышь. На радостях они с неделю закармливали его сыром и начинкой из пирожков, а потом торжественно отпустили на свободу.

 Сейчас это даже внешне была вполне нормальная установка, и не подумаешь, что самодельная. Модерновые автомобильные сиденья (установка задумывалась двухместной) были обнесены лёгкими ажурными поручнями и снабжены плавно выгибающимися плексигласовыми колпаками. Они словно всегда здесь были, хотя Игорь знал, что Круминьш притащил откуда-то старинные телефонные будки, с которых и снял колпаки. Игорь, а ещё более Зорин, выходили из себя, считая что работы идут слишком медленно, но Яниса Круминьша заставить сделать на скорую руку, или «на соп-плях», как он со вкусом по-русски это называл, было невозможно. Вообще он по-русски говорил хорошо, только слишком твёрдо выговаривал слова. Внешне он не очень соответствовал общепринятому представлению о прибалтах - жгучий брюнет, смуглой кожей он скорее напоминал южанина. Теперь, конечно же, Игорь доволен был, что они не сумели настоять на своём - так оно было гораздо лучше. Серьёзнее. Солиднее.

 В группу хроноисследований Круминьша привёл именно он, Игорь. Зорин, руководитель группы, взял Яниса нехотя, что-то он имел против прибалтов, и мнение своё изменил лишь через полгода, когда убедился, что Янис не помышляет о возвращении в Латвию, принял Российское гражданство и вот-вот женится. Решающую роль всё же сыграло то, что Круминьш чутьём улавливал, что от него требуется - матрицу хроноуравнений зачастую сами авторы истолковать не могли. У Яниса, к тому же оказался врождённый инстинкт ко всякого рода технике. Даже старый осциллограф при нём не барахлил. Так что «установка направленного хронокластового пробоя» (машина времени, как иногда про себя называл её Игорь) была в такой же мере детищем Яниса, как и Игоря с Зориным. Янис сумел разобраться в расчётах Игоря, точно так же, как Игорь разобрался в зубодробительной теории единого времени, предложенной Зориным (и до сих пор, между прочим, официально не признанной). Игорь иногда думал, что втроём они составили неплохую команду, обрамлённую к тому же хорошо притёртым коллективом лаборантов, монтажников и математиков - то, что и называется «группой».

 Эксперименты на мышах и на морских свинках продолжались все два года, вплоть до последнего времени. Поначалу отрабатывали методику, потом совершенствовали аппаратуру. Очень много времени у них отняла градуировка шкалы времени, причём Игорь до сих пор не был уверен, что шкала соответствует действительности, ведь работать пришлось на маленьких отрезках времени, не более нескольких дней. Свинка или хомячок ведь не могут сами управлять установкой и вернуться обратно, поэтому приходилось пересылать их лишь вблизи точки текущего времени.

 Относительно перемещения в будущее всё оказалось достаточно просто (конечно, внешне): в момент включения установка исчезала, чтобы через положенное время, на какое было установлена шкала, возникнуть вновь на том же самом месте.

 Гораздо запутаннее выглядело, когда пробой направлялся в прошлое: ни с того, ни с сего на столе (поначалу установка была настольной) рядом с обесточенной аппаратурой вдруг появлялась точно такая же, иногда с «пассажиром». Проходило какое-то время, и установка исчезала, одновременно с мышонком или там хомячком, причём исчезала, конечно же не сама, а когда её отправляли в прошлое. Причём не имело значения, где они находились, однажды Игорь взял мышонка на дачу и как раз