Заговор против «Эврики». Брошенный портфель [Виктор Георгиевич Егоров] (fb2) читать постранично, страница - 104
[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
— Предъявите документы. — А вы кто такой? — Полковник Никодимов. Из Комитета госбезопасности. — Вот мои документы. В чем дело? — Смирнов, возьмите-ка из-под камня коробку, — приказал полковник. — Старший лейтенант Харитонов, у вас все в порядке? — Все в порядке, Василий Степанович. И только тут человек заметил, что третий, подходя, крутнул ручку кинокамеры. Полковник развернул паспорт и корреспондентский билет. — Ага, — сказал он так, будто и не ждал ничего иного. — Карлос Родригес. Корреспондент “д'Энформасьон”. Вам придется поехать с нами. Родригес, соображая, что ему делать и говорить, шагнул к машине. За ним следили — значит, есть улики; тайник и коробка, и он сам у тайника — все заснято; и записка в коробке и паспорт для Краснова — теперь как вещественные доказательства. Оснований для ареста более чем достаточно. И он не сказал ни слова, и только когда высокий, с покатыми плечами младший лейтенант сел за руль его машины, у него от боли сжалось сердце; он устало сгорбился на сиденье и поморщился. Василий Степанович почувствовал, что устал. С ним не раз бывало такое, и чем дальше, тем случалось чаще, утомишься, не поспишь ночь-другую — и готово: прежде все как-то само собой отходило, а теперь нужен был отдых. Хочешь не хочешь — придется смириться. Годы… Вошел Семен. — Мы вас ждем, Василий Степанович. — За Красновым послали? — Сейчас его приведут. — Вот что, Семен, — Василий Степанович сел за стол, придвинул к себе бумаги. — Проводите допрос сами. Я загляну, когда очередь дойдет до Родригеса. А сейчас у меня тут дела… Семен поглядел на него исподлобья: нездоров? Нет, ничего, как будто все в порядке. Он видел, каким бывает Василий Степанович, когда у него болело сердце. У двери Семен оглянулся: — Мне кажется, Краснов многого не сказал. Зачем ему надо было ехать в Ростов? Что-то он бормотал насчет крекинг-заводов. У него, очевидно, было несколько заданий. Василий Степанович копался на столе в бумагах. — Не сказал Краснов и того, что до поездки к нам работал в разведшколе, — напомнил он. — Так, значит, мы продолжаем. Василий Степанович кивнул. Семен ушел. Никодимов отодвинул бумаги. Он сидел и вспоминал последние дни — и что делал Семен, и что говорил, и как он все делал, и вдруг узнал в нем себя: и сам бы сделал так, и сам бы так сказал, и так повел дело. С балкона несло холодком, посвежело. Василий Степанович склонился над бумагами, стал читать: бумаг было много, почта накопилась большая; он читал и думал о себе и о Семене и не думал только о том, что раздастся звонок или придет телеграмма, и все опять начнется сначала. Он знал, что это так и будет. Так уж устроен мир: пока существует империализм, чекиста всегда ждут заботы.
Последние комментарии
1 час 52 минут назад
10 часов 55 минут назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад
1 день 10 часов назад