Владычица Хан-Гилена [Джудит Тарр] (fb2) читать постранично, страница - 2

было столь же тщательно подобрано и просчитано, как движение иглы. — Когда ты была ребенком, я терпела это, тем более что и отец, казалось, поощрял твои выходки. Кое-кто даже находил это очаровательным: своенравная владычица Хан-Гилена пошла по стопам своих братьев и настаивает, чтобы ее научили тому, чему учили их. Ты освоила науку поединка, соколиной охоты, дикой верховой езды; ты умеешь читать, писать, говорить на полудюжине языков. Ты овладела всеми искусствами, которыми подобает владеть Пришву Гилена.

— И искусствами принцессы — тоже! — вырвалось у Элиан. — Я умею шить. Прилично танцую. Умею играть на маленькой арфе, на большой арфе и на лютне. Я знаю множество песен, одна другой лучше, которые как нельзя к месту будут в дамской беседке.

— А также массу других, на редкость подходящих для караульного помещения. — Княгиня опустила вышивку и сложила на ней руки. — Дочь моя, вот уже три года, как ты стала взрослой. В твоем возрасте я уже два года была женой и почти три сезона — матерью.

— И всегда, — пробормотала Элиан, — идеальной женщиной.

Княгиня улыбнулась, немного удивив ее. — Нет, доченька, я слыла отчаянным сорванцом. Но у меня не было ни такого безрассудно любящего отца, ни закрывающей на все глаза матери. Когда подошло время, мне пришлось надеть платье, заплести волосы и пойти под венец с человеком, которого моя семья подыскала мне в мужья. Мне повезло. Он оказался всего на десять лет старше, был миловиден и добр ко мне. Мужчина, выбранный для моей сестры, не обладал ни одним из этих достоинств. Руки у Элиан были сжаты в кулаки. Усилием воли она сохраняла спокойствие в голосе — спокойствие, граничившее с безразличием. — Мне нужен совсем другой поклонник. — Действительно. — Терпение княгини было неистощимо. — Такой, к кому бы ты относилась хоть с намеком на учтивость. — А разве прежде я была неучтива? Княгиня глубоко вздохнула, впервые выказав раздражение.

— Ты была… вежлива, да. С исключительной вежливостью ты отправилась верхом вместе с лордом Узианом Охотником, завалила по два оленя на каждого добытого им и убила кабана, который мог бы его растерзать. Ты спасла ему жизнь — он вспомнил о том, что уже помолвлен, и уехал. Когда два барона Иншаи были готовы сразиться за твою руку, ты самым вежливым образом примирила их, предложив свою руку тому, кто одержит победу в схватке с тобой. Ты нанесла поражение им обоим, а потому о сватовстве больше и речи не могло быть. Затем я взывала к твоей учтивости, когда на горизонте появился князь Коморион. А его хлебом не корми — дай только поспорить, и ты втянула его в дискуссию и разделала так, что после этого он удалился в Братство серых монахов и отказался от всех прав на княжество.

— Он и так уже был больше чем наполовину монах, — огрызнулась Элиан. — У меня нет ни малейшего желания выходить замуж за святошу.

— Кажется, у тебя вообще нет ни малейшего желания выходить замуж. — Элиан открыла было рот, но княгиня продолжала: — Ты дочь Красного князя, владычица Хан-Гилена. До сих пор ты могла вести себя как тебе вздумается лишь потому, что отец любит тебя до безумия; я тоже способна понять, как сладка свобода. Однако ты уже больше не ребенок. Наступает пора, когда ты становишься женщиной не только физически.

— Я выйду замуж, — осторожно подбирая слова, ответила Элиан, — когда встречу мужчину, который мог бы встать рядом со мной. Который не удерет в бешенстве, когда я возьму над ним верх; который будет способен хотя бы время от времени одерживать верх надо мной. Я выйду замуж за равного мне, матушка. За короля.

— В таком случае будет лучше, если ты найдешь его поскорее. — Вместо нежности в голосе княгини прозвучала сталь. — Сегодня из Асаниана прибывает с посольством Высокий принц Зиад-Илариос, наследник трона Золотой Империи. В своем послании он указал, что приезжает не только для того, чтобы заключить новый сильный альянс с Хан-Гиленом; ему было бы чрезвычайно приятно подкрепить этот альянс брачным союзом с Цветком Юга.

Элиан никогда не ощущала себя цветком, разве что цветком пламени, пожирающим себя собственным огнем. — А если мне это вовсе не чрезвычайно приятно? — Я Добьюсь, чтобы стало приятно. — Княгиня подняла ухоженную руку. — Киери, проводи госпожу в ее покои. Она будет готовиться к встрече с принцем.

* * *

Все время, пока придворные дамы хлопотали вокруг, Элиан оставалась молчалива и безучастна. Они искупали ее и надушили, а теперь облачали в тщательно продуманный наряд гиленской принцессы. Высокое зеркало, как бы поддразнивая, позволяло ей рассмотреть себя во всей красе. Да, это уже не та миловидная девчушка — неловкая, неуклюжая, одни руки и ноги да еще глаза. Став взрослой, Элиан как-то вдруг изменилась. Неловкость превратилась в ошеломляющую грациозность, худоба — в стройность, а угловатость — в соблазнительные формы, что надолго приковывали взгляды мужчин. И ее лицо, скуластое, большеглазое, с медовой кожей матери, обрамленное