Фантастика 1965. Выпуск 2 [Борис Натанович Стругацкий] (fb2) читать постранично, страница - 143

до этого места статьи, - книжка “Я, робот” вам не понравилась?” Напротив, я нахожу ее очень талантливой и интересной.

Но захватила она меня отнюдь не тем, что расширила круг моих сведений об электронных машинах. Роботы Азимова, на мой взгляд, “кибернетически несостоятельны”, но зато они отличные герои научно-фантастического мира, созданного воображением писателя-ученого. Они прекрасно справляются со своими обязанностями, первейшая из которых - поддерживать неослабевающий интерес читателя к повествованию. Как же создается это “позитронное поле”? Мне кажется, автор мог бы выбрать эпиграфом слова, сказанные в свое время Карелом Чанеком, когда его пьеса с триумфом завоевывала сцены Европы и Америки: “…Для меня речь шла не о роботах, а о людях”. Мир человеческих отношений, показанный под тем своеобразным острым углом, который свойствен подлинной научной фантастике, - вот что привлекает читателя в книге “Я, робот”. Вчитайтесь в “Три Закона роботехники”, вынесенные в начало книги и составляющие ее главную движущую пружину. Только лишившись всякого чувства иролии, можно зачислить эти заповеди по “техническому ведомству”.

1. Робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред.

2. Робот должен повиноваться командам, которые ему дает человек, кроме тех случаев, когда эти команды противоречат Первому Закону.

3. Робот должен заботиться о своей безопасности, поскольку это не противоречит Первому и Второму Законам.

Перед нами свод этических норм, нечто вроде присяги, которую приносят электронные устройства, посвящающие себя в роботы. Не такие ли же, только выраженные более высокопарным языком, “обязательства” брали на себя средневековые рыцари? Дон-Кихот, встретившись со Спиди или Дэйвом, не ошибся бы, приняв их за представителей какого-нибудь рыцарского ордена. И если на первых порах причиной тому послужило бы лишь на редкость схо?;ее “обмундирование”, то затем Рыцарь Печального Образа узнал бы в роботах Азимова своих скромных товарищей по духу: единственная их цель - быть слугами человека, именно для этого они созданы. Но три закона, определяющие поведение роботов в различных ситуациях, способны вступить в противоречие. Возникают острые конфликты, и мы с напряженным вниманием следим за тем, как разворачивается действие. Впрочем, действием в обычном смысле этого слова рассказы Азимова небогаты, это скорее новеллы-задачи, так как почти в каждом случае мы должны “ловить кролика”, то есть находить логическим путем причины отклонения роботов от “нормального поведения”, а затем искать способ, как восстановить равновесие, нарушенное потому, что в заданной автором обстановке поценциал того или другого закона оказывается или ослабленным, или, наоборот, слишком сильным. В этих поисках нам помогает то обстоятельство, что роботам Азимова “ничто человеческое не чуждо” и поэтому за внешним отступлением от нормы всегда скрывается глубоко человеческая, понятная нам причина. Вместе с тем благодаря “отстранению” (речь все же идет о роботах) мы с особенной наглядностью видим некоторые сложные черты человеческой психологии, совершенно так же, как в творениях баснописцев мы находим яркое воплощение человеческих характеров.

Приведу такой пример. В “Автобиографии” Назыма Хикмета, написанной им в сентябре 1961 года, есть строки: Врал, потому что стыдился за другого, врал, чтобы не обидеть другого, врал иногда и без всякой причины.

Мне пришлось спорить по поводу этих строк с одним товарищем, безапелляционно утверждавшим, что всегда и во всех случаях следует говорить правду. Теперь я порекомендовал бы ему прочитать новеллу “Лжец”, одну из лучших в сборнике Азимова. Ее герой, робот, “врал, чтобы не обидеть другого”, и дилемма правды и лжи стоила ему “жизни”.

А рассказ “Логика”? Разве не примечательно, что “богостроительские” теории робота Кьюти поразительным образом совпадают со взглядами, которые упорно пропагандируют некоторые западные философы и теологи, пытающиеся примирить религию и науку? Донован и Пауэлл отводили душу, называя “робота-пророка” то железным выродком, то медной обезьяной, то электрифицированным чучелом. Попади они на земле в общество бельгийского теолога Жана де Вутерса, техникам “Ю. С. Робот” пришлось бы быть посдержаннее, а выслушали бы они такие, к примеру, рассуждения: “Предположим, что необходимо объяснить устройство радиоприемника и кто-нибудь утверждает, что оркестр и редакция последних известий находятся в самом ящике. Другой же говорит, что приемник всего лишь орган, трансформирующий электромагнитные колебания в звуковые волны. Кто же из двух прав? Следует ли признать правым первого на том основании, что мы не видим электромагнитных волн, проникающих в ящик? А если поток радиоволн будет прерван, музыка 355 оборвется, справедлив ли будет вывод, что это сам поток сочинил и исполнял музыку?

Это было бы абсурдным, не правда ли? И однако, на этом